Вы еще не на коленях? Тогда я иду к вам. (с)
Не спрашивайте, какая планета мне на голову упала, все и так понятно хД
Название: μανία
Автор: Gorkov. (evil Tao;), Китайский_женщин (_CW_)
Бета: Китайский_женщин
Фэндом: EXO - K
Персонажи: Чанёль/Кай
Рейтинг: NC-21/17(как пойдет)
Жанры: Слэш (яой), Драма, Психология, Даркфик, AU, Round Robin.
Предупреждения: BDSM, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Миди
Описание:
Вены тихо стонали, пальцы дрожали. Это котики-наркотики...
Запястья Кая, перетянутые веревками, непрерывно саднили, сам же юноша сыпал цветистыми ругательствами и пытался вырваться. Чанёль, безумным взглядом ласкал полностью обнаженное тело своей жертвы, и проверял подушечкой пальца острие ножа. Методично капала вода из крана, разрывая виски в клочья.
Примечания: μανία - от др.греч. страсть, безумие.
Фанфик - специфическое произведение в жанре round robin, нашего с Пандой совместного авторства. Предупреждения.. ну мы выше уже предупредили)
Моя седьмая жизнь! упс, восьмая жизнь... ©
Вечер, окрашенный золотисто-кровавыми лучами заката, медленно отправлялся в свою опочивальню, уступая место старшей сестре – ночи. Все люди постепенно расходились по своим домам, по своим проблемам, по своим планетам, оставляя уже распустившийся молодой зеленью парк в гордом и по-сквозному грустном одиночестве. На чернеющем, ватном небе блекло загорались звезды, почти вовсе невидимые из-за городского смога; немного прохладный, порывистый ветер запутался в замысловато растущих ветвях высоких деревьев. Было очень тихо, лишь только далекий шум автострады изредка врывался в оглушающее умиротворение, но ускользал от тонкого слуха так же внезапно.
Чанёль прогуливался по одной из тщательно протоптанных дорожек на газоне, огибал изредка попадающиеся таблички «по траве не ходить», насвистывал под нос какой-то въедливый мотивчик и в полной мере наслаждался вечерней утопией. Вскоре солнце совсем зашло, и теперь дорогу путнику освещали лишь желтоглазые фонари, и Чан, как маленький ребенок, начал прыгать с одного ореола света на другой, представляя, что вокруг него бушует океан, и только этот мутно-желтый круг, расплескавшийся над куском асфальта, его островок для спасения. Но внезапно совсем рядом послышались шаги, и Ёль, не желая быть замеченным, шагнул в темноту. Спустя несколько мгновений, на месте, где только что стоял Чан, возник высокий, статный юноша, с немного растрепавшимися, блестящими черными волосами. Одет он был по моде, и очень сексуально, как про себя отметил Чанёль. Неожиданно незнакомец повернул голову чуть вбок, останавливаясь, чтобы достать телефон, и Ёль увидел его лицо. Пухлые губы, которые захотелось сию секунду поцеловать, просто потому что грех не ласкать языком эти губы, грех их не терзать зубами, да просто непростительно не гладить их подушечками пальцев. Глаза, прямой нос, красиво очерченные скулы… Взгляд Чана заскользил ниже, и парень нервно сглотнул, увидев обнаженные ключицы, сильно проступающие, чуть ли не вспарывающие кожу. Незнакомец был настолько прекрасен, что одним своим видом вырезал на памяти Ёля свой четкий образ. Поэтому не было ничего удивительного в том, что когда тайный юноша убрал телефон обратно и зашагал вперед, Чанёль направился за ним, двигаясь бесшумно, передвигаясь по темноте как отощавший рыжий кот.
Спустя где-то двадцать пять – тридцать минут слежки, «парочка» вышла к одному из самых знаменитых ночных клубов города, славящемуся своим дорогим алкоголем и качественным кокаином. Незнакомец спокойно и уверенно прошел мимо фейс-контроля, чуть склонившего головы перед ним. Важная шишка или постоянный клиент, – про себя решил Чан, и медленно, крадучись, отступил в тень деревьев. Он уже решил для себя, что придет в это место вновь, но когда будет готов, а сейчас Ёль заспешил домой. Он немного припозднился, и грозил не успеть принять лекарства вовремя.
Когда парень был уже у входной двери и непослушными руками искал в карманах ключи, его начало сильно подтрясывать, как бывает с больными лихорадкой. Губы побелели, а в висках саднящей болью пульсировала мысль, что он опоздал. Юноша опустился на ледяной, бетонный пол и закрыл голову руками; его всего ломало, казалось, что худое, с ярко проступающими венами тельце Чана пропустили через мясорубку, и теперь на гигантское блюдо пыток медленно вываливались перекрученные змейки фарша и раздробленные в порошок кости. Ёля затрясло сильнее, и от ощущения ледяных пальцев на своем истекающем кровью сердце парень закричал. Через пару минут на лестницу выскочила заспанная соседка. Увидев сию картину, она не удивилась, ибо не в первый раз ее заставала, поэтому по привычке, запахнув халат и поправив сиротливо торчащую в густых волосах бигуди, женщина втащила вскрикивающего, но, хотя бы, не сопротивляющегося Чана к себе в коридор. Там последовал краткий курс обмахивания и брызганья в лицо холодной водой, но, поняв, что это не помогает, соседка вздохнула, и достала из тумбочки коробку с медикаментами. Именно в ней она хранила шприцы и склянку с морфином, на случай… На вот такой вот крайний случай. Уже успев приноровиться с таким-то непутевым соседом, женщина быстро сделала свое дело, и вот уже тело Чана перестало содрогаться в очередном припадке, и он, закрыв глаза и лежа на полу, начал просто глубоко дышать, будто бы рыба, выброшенная на берег - открытым ртом. Но вскоре он затих совсем, и свет в квартире наконец-то погас. Кое-как дотащив тощее, но прилично весящее тело юноши в комнату, женщина перекрестила этого «несчастного агнца», как она его называла, и ушла в свою спальню.
Торопись захлебнуться весной... ©
Привычный взгляд в зеркало. Пара отработанных жестов. Заправленная за ухо прядь темных волос, аккуратно уложенный воротник короткого пиджака, одернутая футболка, теперь еще больше приоткрывавшая острые, выпирающие из-под тонкой, молочно белой кожи ключицы… Кай (как его называли все его ближайшие.. нет, друзьями этих людей при всем желании не назовешь… пусть будут знакомые) привычно усмехнулся своему отражению в зеркале, вполне удовлетворившись результатом, и, звонко щелкнув пальцами, развернулся на пятках, покидая опостылевшую, даже несмотря на разгульный до крайности образ жизни, бетонную коробку со слишком приторным для гложущей своей пустотой сути названием «апартаменты».
Свое авто? Нет, собственным водителем Чонин пока что еще не обзавелся, а самому ехать обратно в том состоянии, дойти до которого он ставил своей первостепенной целью, было действительно опасно. Так что, пока парень еще мог составить слова «жизнь» и «любить» в одно предложение без частицы не, выбор его ограничивался такси и романтичной ночной прогулкой через парк. И для него самого было откровением то, что несмотря на постоянное предпочтение первого второму, сегодня ноги сами повели его туда, откуда пахло вечерней свежестью, немного влажной, укладывающейся на ночной покой пылью и неспешно распускающимися ночными цветами.
Кай медленно шел по темной, но все же достаточно знакомой и привычной тропинке, не оглядываясь, не прислушиваясь к океану окружающих его звуков, вообще передвигаясь на автомате, углубившись в свои собственные мысли. Но… лишь до того момента, пока его не пронзило непривычным и одновременно слишком сильным для того, чтобы его не заметить, ощущением, от которого ноги сами замерли, тормозя своего хозяина. Не холод. Скорее именно мороз по коже. Мороз, пробегающий мурашками от пяток до кончиков волос и спускающийся по позвоночнику, сковывая его ледяными иглами. Чувство, от которого хочется упасть на землю и, свернувшись клубком, прикрывая руками голову, забиться в истеричных судорогах. Кто знает, не дошел ли бы до этого Чонин, если бы не пронзивший тишину звук входящего смс. Парень встрепенулся, будто стряхивая с себя секундное наваждение, и углубился в прочтение. Сейчас всех девочек без него разберут? Пф. Можно подумать, они не окажутся все на его шее, стоит ему пересечь порог клуба. Да и вообще, девочки… Кай скривился. Нет, его предпочтения имели все же несколько иной характер. Однако, в чем-то парни были все же правы. Если он не собирался провести всю ночь в лесу, ему стоило все же немного поторопиться. И юноша, спрятав телефон в задний карман узких джинс, продолжил движение, заметно ускоряя шаг и стараясь не обращать внимание на по прежнему покалывающие легким морозцем поясницу болезненные иголочки.
И вот, еще пятнадцать минут быстрой ходьбы – и густая листва деревьев расступилась, обнажая яркие огни ночного города, переливающиеся всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками кислотных цветов. Вот и знакомое крыльцо, вокруг которого, как и в любую ночь, толпилась уйма народу, которому, естественно, никогда не светило попасть за эти тонированные стеклянные двери, но, который, судя по всему, считал своим долгом не оставлять попыток прорваться через неумолимый фейс контроль, уважительно кивающий поднимающемуся по лестнице парню. Едва заметная усмешка на губах, воздушный поцелуй засмотревшейся на него, даже, на удивление, достаточно симпатичной девушке, и Чонин скрылся за захлопнувшимися с тихим щелчком дверями.
Оглушающая музыка, острый запах духов, дорогого алкоголя, сигаретного дыма… И тонкий, едва заметный, но вполне уловимый завсегдатаем аромат секса, вплетающийся в эту яркую, словно под ЛСД, паутину оных. Ну вот он и дома.
Урбанизированная история о Золушке.
ЧанЁль плохо спал. Ему почти ничего не снилось, лишь обрывочные геометрические фигуры, мелькающие в беспорядочном танго из ассиметричных линий; лишь яркие вспышки цвета, перекатывающиеся тугими волнами в пустоту. Он то куда-то падал, разбиваясь от удара об воздух, то наоборот, взмывал вверх и бился головой об крышку возникшего из ниоткуда рояля. Юноша метался по кровати, как загнанный в угол зверь, кричал, кого-то звал по имени и разгрызал свои губы в кровавое месиво. Женщина за стенкой, крепко зажмурившись, молилась за паренька, к которому относилась… Если не как к сыну, то как к просто беззащитному ребенку это точно. Сама лишенная детей, она отдавала всю свою накопившеюся заботу Ёлю, и тот был за это ей благодарен. Если бы не она, он бы давно сгнил в своей пустой, холодной квартире, провонявшей лекарствами и кровью. Говорят, что дом – это наша крепость, но, в его случае, дом – это клетка, чьи прутья были щедро смазаны болью, разочарованием, это виселица, овеянная тонким пряным ароматом горечи. В 19-20 лет трудно осознавать, что ты законченный человек. Трудно донести до своего собственного восприятия, что есть огромная Вселенная, есть сотни миров, что на одной только Земле живет 7 миллиардов людей, а ты – один. Как в какой-то детской песенке: «у мамы есть папа, у папы есть мама», а у Чана не было даже их. У Ёля была добрая соседка, длинные ресницы и подписанный смертный приговор замедленного действия. У него были торчащие во все стороны медово-рыжие кудряшки, синяки под глазами и уродливые шрамы на спине и бедрах. У него были запасные шприцы в тумбочке, целый пакет с таблеточными антидепрессантами и солнцезащитные очки в ярко-желтой оправе. У него были тонкие пальцы пианиста, серьезные связи в наркоманско-мафиозном мире, а в холодильнике всегда апельсины и глазированные сырки со сгущенкой. Но все же в 19-20 лет очень тяжело осознавать, что завтра ты снова проснешься в том городе, в той стране, на той планете... которым не нужен. Вы понимаете меня? Ты просыпаешься не просто один, ты просыпаешься НЕНУЖНЫМ. Что бы ты не сделал, как бы ты не рисковал, ты остаешься невидимкой. Ты можешь спасти весь этот чертов мир, все равно твои подвиги спишут на кого-то другого, а ты так и останешься «эй, ты». Я не знаю, откуда берутся такие распределения, но я их знаю на своей шкуре. И каждый лузер, каждый школьный ботаник, каждый неформал, каждый честный человек, каждый «не как все», каждый «с другой планеты» меня сейчас понял. Это стойкое ощущение «мама, зачем ты меня родила?», эта каждодневная битва в вольере с самим собой. Это какое-то моральное расчленение личности, честное слово. Ну а как назвать перманентное забивание гвоздей в крышку собственного гроба, методом вдохов-выдохов?
Это так страшно - быть ненужным. Так страшно быть нежеланным ребенком. В свои пятнадцать Чанни кромсал себя как бисквитный торт, на его запястьях около восьми или десяти шрамов, он не хотел жить, но его все равно вытаскивали, буквально за уши, и приказывали существовать. Приказывали выживать. Его мать, чертова алкоголичка, выкидывала его на лестничную клетку, когда он невовремя попадался ей на глаза, и плевать какое на дворе время года. Плевать, сдохнет или не сдохнет. Это какое-то садистическое желание помучить, поэтому она, вместе с кем-то из очередных своих мужей, доволакивали тельце Ёля до больницы, чтобы там его откачали. Чтобы через неделю снова избивать его ногами, якобы, за «непослушание». Чтобы снова позволять своим пьяным, обдолбанным подружкам насаживаться на его член, ломая к чертям собачьим детскую психику. Уродуя его взгляд навсегда, наполняя его ненавистью и безумием.
Это очень хуево - быть ненужным, если честно. Очень.
***
Сев на кровати, Ёль потянулся. С той отвратительно-тяжелой ночи прошло уже несколько дней, и парень не терял времени даром. Каждый вечер он возвращался к деревьям напротив клуба и высматривал среди тусовщиков своего «незнакомца». Завязать диалог пока повода не было, но настал тот решающий день, когда Чан все-таки решил проследовать за нужным объектом в заведение, а не просто оставаться на улице. Но сия операция требовала серьезной подготовки, поэтому встал он спозаранку и в назначенное время позвонил в дверь соседке, ибо та вызвалась ему помочь. Для нее было приятным сюрпризом, что меланхоличного Ёля кто-то заинтересовал, поэтому она отложила все свои дела и достала утюжок. Время шло, женщина крутилась вокруг него, выпрямляя волосы, что-то нанося на лицо, зачем-то подкручивая ресницы (когда тушь появилась в радиусе обзора Чанни, он настолько забавно запричитал о своей мужественности, что смеялась мисс Чхвэ минут пять). Постепенно веки юноши отяжелели, и он закрыл глаза, не обращая внимания на ворчание, задумываясь о своем незнакомце. У Ёля были фантастические связи, чтобы собрать за пару дней полное досье на этого парня, которого он уже успел пару раз сфотографировать издалека на телефон, но… Ему так хотелось самому спросить, как его зовут, самому узнать его увлечения, возраст… Самому узнать все. Поэтому Чан просто следил, подкарауливал, сливался с тенью незнакомца – в таких вещах полезно быть социальным невидимкой. Но сегодня этот образ требовалось разрушить, сегодня Ёля должны были заметить, мимо него не должны были пройти.
-Ну, вот и все, - мисс Чхвэ устало вздохнула, поправила ЧанЁлю челку и улыбнулась. – Ты настоящий красавец!
Медленно, немного боясь результата, Чан приблизился к зеркалу и от удивления даже выругался:
-Твою мать, это я?! – перед ним стоял высокий, тощий юноша, который просто таки источал сексуальность. Длинные ноги были вульгарно обтянуты блестящими, серебристого цвета «дудочками», сверху - черная кофта, пошло сползающая с одного плеча, обнажая острые, сильно выступающие ключицы. На ногах черные кеды, а волосы… Гладкие, достаточно длинные (ниже скул), а главное - прямые. Такими Ёль их не видел еще никогда, но увиденное ему понравилось. Спадающая на глаз челка придавала ему некоторого шарма, а серьги в ушах завершали данный образ. Впервые за долгое время, юноша наконец-то почувствовал себя красивым, привлекательным… Видимым.
Проводы Чана в клуб, вообще, напоминали нестандартную историю о Золушке. Здесь тоже есть добрая фея, правда не крестная, вместо кареты машина, вместо кучера какой-то подвыпивший водила, но зато с костюмом полный порядок! Сказочно красивый. Забавно, что вместо хрустальной туфельки, мисс Чхвэ запихнула в карманы джинс Чана пачки таблеток, старого наказав их выпить в нужное время, независимо от ситуации.
-Иначе случится очередной приступ, а после него ты опять потеряешь контроль над собой. – Вздохнула она, потрепав юношу по щеке. –Не смей превращаться в монстра. – Она внимательно посмотрела в его глаза. – Ты больше не монстр, и не становись им снова.
***
В привычное время ЧанЁль прибыл к клубу на такси, сохраняя абсолютное спокойствие, прошествовал к входу и… Снисходительно ухмыльнулся склонившему головы фейс-контролю. Еще заранее эти ребята были предупреждены о приходе Ёля, и теперь могли лишь молчать, уперевшись взглядом в пол. Ну а Чан, прокручивая в голове прошлое, концентрируясь на поведении того времени, полностью расслабился. Он вальяжно прошествовал к бару, сел на высокий стул и заказал бутылку соджу: дешево и сердито. Нет, деньги у него были, но вот пил он только соджу. Не закусывая, лишь немного морщась, парень опрокинул 3 стопки, а затем он увидел Его. Тот медленно шел навстречу, а вернее так же, к бару, и Ёль специально сел чуть более развязно, но не стараясь выглядеть как блядь. Он выглядел именно что сексуально, зазывно, маняще… Не забыв одеть солнцезащитные очки, Ёль ухмыльнулся и уперся взглядом прямо в своего «незнакомца».
Если секс не в подъезде, значит это уже любовь... ©
Сегодня? Снова? Кай поморщился и грузно опустился на скрипнувший под весом парня диван. Даже его, казалось бы, закаленный получше, чем у любого работника ночной смены организм уже подавал жалобные стоны усталости и недосыпа. Тело медленно, но верно с каждой бессонной ночью становилось все менее управляемым, наливаясь тяжестью, веки упорно слипались, отдавая режущей болью прямо в мозг. Хотелось послать к черту все сладкие, заискивающие голоса, что бормотали ему в трубку что-то про то, что вечер в «Парадайзе» без него не вечер, и упасть без сил на постель. Просто раздеться, упасть и проспать подряд пару суток. Просыпаться только чтобы поесть и снова проваливаться в глубокий сон, засасывающую темноту без единого сновидения.
Но… Кай не верил в судьбу, нет. Он был слишком законченным реалистом на грани узколобого практицизма, не верящим в высокие материи. Но все же… как бы вы иначе назвали то, что парня будто неведомой силой что-то буквально ментальным пинком заставило подняться с дивана и начать приводить себя в порядок, когда он уже готов был закрыть глаза и претворить свои мечты в жизнь? Как назвать эту самую силу, потащившую его вновь через тот пресловутый лес, до сих пор наводящий на него страх при воспоминаниях о тех ощущениях, что он испытал некоторое время тому назад? Этому не было объяснения, и сколько парень ни пытался придумать оправдания своему поступку, еще больше ускоряя шаг на той самой поляне, где неделю назад к нему прицепился этот мерзкий мороз по коже, ни одна мысль не хотела идти в голову. И даже привычный ментоловый дым неизменного Кента, питающий мозг желанной, отрезвляющей сознание долей никотина, не давал желанного результата.
Чонин замедлил шаг лишь возле первой ступеньки лестницы, ведущей к родным дверям, из-за которых раздавался мгновенно разливающийся по венам мощный, глухой бит. Еще одна сигарета. Очередная затяжка. Глубокий вдох. Ядовитое облако заполнило легкие, медленно впитывая наркотик в пульсирующую в сосудах кровь. Ничего. Снова просто… ничего. Кай тяжело вздохнул и выпустил из рук не дотлевшую еще даже до середины сигарету и, поднявшись по ступенькам, толкнул ногой недовольно заскрипевшую дверь.
Душно. Этим вечером как-то особенно не хватало воздуха, хотя, казалось бы, Чонин пришел почти к самому началу; топор здесь вешать можно было только часа через три. Давящее, гнетущее ощущение, которое, если начать вдумываться, не было вызвано ни плохо работающими кондиционерами, ни слишком громкой музыкой… Проблема была явно в чем-то большем, но в чем – парень понять пока был не в состоянии.
Вечер без меня – не вечер, говорите? Лицо Кая исказила кривая усмешка. Ну конечно. Именно поэтому в поле его видимости сейчас не было никого из тех, кто обрывал ему днем телефоны, не дав передохнуть даже пару часов. Ну и черт с ними. В конце концов, и сам настрой юноши не сильно располагал к доброжелательному общению. А вот выпить вполне можно было бы.
- Тройное соджу со льдом.
Приветливо улыбающийся парню бармен изменился в лице, удивленно почесав за ухом. Он уже было собирался, не дожидаясь заказа, поставить перед постоянным клиентом привычный стакан с виски-колой… Но, видимо, тот был сильно не в духе. Потому уже меньше чем через минуту Чонин залпом опустошал стакан с прозрачной, слегка горьковатой жидкостью, разливающейся по всему телу одновременно прохладой от медленно тающих на дне кубиков льда и приятным теплом от в меру крепкого алкоголя. Приятным теплом, расслабляющим мозг ровно до того момента… пока парень едва не выронил стакан из рук. Снова. Это. Чувство. Низ позвоночника пронзили ледяные иголочки, мгновенно замораживая спинной мозг, сковывая все мышцы. А самое главное, что на этот раз ощущение было… направленным. Явно вызванным чем-то…
Кай с трудом повернул голову, пытаясь отыскать взглядом источник сводящего с ума чувства, пока наконец не наткнулся на сидящего неподалеку от него за стойкой парня. Нет, в его внешнем облике не было ничего особо выдающегося, хотя Чонин был вынужден признать, что выглядел он весьма и весьма привлекательно. Он любил худых юношей, а незнакомец был именно такого телосложения, которое весьма удачно подчеркивала не слишком вызывающая, но более чем сексуальная одежда. Но… все дело было не в этом. Причина настойчиво пронзающих раз за разом его позвоночник ледяных игл скрывалась под глухим черным стеклом темных очков парня. Кай физически не мог увидеть его глаз, но не ощутить на себе этот взгляд было невозможно. И это… бесило. Невероятно бесило. Глаза Чо резко сузились и он, развернувшись на барном стуле лицом к даже не подумавшему отвернуться ради приличия незнакомцу, тихо прошипел:
- Какого черта ты на меня пялишься?
ЧанЁль ухмыльнулся, и не снимая своих очков, продолжил изучать тело юноши:
- Какого хочу, такого и пялюсь. Страна свободная, милый, - хриплым голосом ответил Ель, отмечая про себя, какой эффект имеет его взгляд на незнакомца: тот явно был натянут как струна, и очень нервничал.
- Со мной что-то не так? Или ты следишь за мной? – Кай усмехнулся и, уже немного подавляя преследующее чувство страха в поджилках, устроился на стуле более вальяжно, откидываясь спиной на низкую пластиковую спинку.
- А может ты сексуальный маньяк, который нашел во мне очередную жертву? Ты скажи, может я и сам не против, ты вроде весьма ничего так… - усмешка на лице Чонина стала еще более ядовитой, и он, глядя куда-то совсем немного в сторону от темных очков, провел языком по своим пухлым губам.
-Да, я слежу за тобой, и да, я сексуальный маньяк, - говорите людям правду, они вам все равно не поверят, вот один из жизненных принципов Ёля. Он поднял бровь и откровенно провел по своим губам языком, не отводя взгляда от позы юноши. - А раз не против, может быть подсядешь поближе? Или ты просто трусишка, а такое поведение - бравада? - Берите людей на "слабо", они слишком эгоистичны, в преимуществе своем, и от предложенной игры не отказываются.
А с чего бы Каю было отказываться? Откровенность и сексуальность – его волна, и чем больше он в нее вливался, тем меньше иголочек задевали его нервные окончания. Да и этанол постепенно расслаблял мысли, притупляя чувство самосохранения.
- Может найдем более интимное место для того, чтобы обсудить твои сексуальные пристрастия? – парень кивнул на кожаные диванчики, едва заметные в темном, почти не освещаемом углу клуба, как бы невзначай поправляя ворот рубашки, приоткрывая свою гордость – острые, весьма эротично выпирающие ключицы.
ЧанЁль закусил свою нижнюю губу и отодвинул с очков длинную, рыжую челку, мешающую обзору. Вид обнаженной шеи парня, его пухлых губ, острых ключиц выбил у Чана землю из под ног, но запланированная миссия была важнее животных инстинктов самца. -А может быть лучше выпьем, и поедем ко мне?
О, неужели кто-то перехватывал у него инициативу? Кай скрестил руки на груди, окидывая собеседника оценивающим взглядом. Кажется, последняя фраза должна была здесь принадлежать ему.
- Я предпочитаю пить в компании в более приятной обстановке. Хей! Обоим повторить, где нас найти знаешь. – Чонин кивнул тут же заулыбавшемуся своей потворной улыбкой бармену и спрыгнув со своего стула, поманил юношу пальчиком за собой.
Засунув руки в карманы, Чан, немного насмешливо улыбаясь, последовал вслед за парнем. Весь внешний вид Ёля выражал величайшее спокойствие, но вот буря уже клокотала в его душе от мысли, что ЕГО незнакомец так легко соглашается на недвусмысленное приглашение первого встречного. Хотелось взять этого наглого мальчишку за волосы, и протащить лицом по асфальту, но с трудом, Чанни пришлось задвинуть инстинкт собственника куда подальше, и сесть на предложенное ему место.
А Кай же, пока юноша негодовал вне поля его видимости, уже успел с удобством развалиться на небольшом диванчике, подкладывая себе под спину подушку и краем глаза уже замечая приближающуюся официантку с их заказом.
- Может, хотя бы познакомимся, для начала?
-Зачем? - Ухмыльнулся Ёль, и вправду не видя для этого причину. Он удобно устроился рядом, вальяжно откидываясь на подушки, обтянутые кожей. - Но можешь называть меня Чан.
Чонин слегка прищурился, одобряюще цокая языком. Неужели он наконец-то встретил достойного конкурента? Что ж, тем интереснее будет с ним играть.
- Ты прав. Но раз уж так – зови меня Кай.
- Снежный мальчик Кай? Да, я что-то читал такое, - насмешливо ответил Чанни, продолжая ухмыляться, ведь он знал то, о чем юноша и не ведал. Этот соблазнительный брюнет и не подозревал, что судьба его уже решена, и что сейчас он был подвешен на ниточки, коими управлял сумасшедший кукольник в солнцезащитных очках. Не было шанса на спасение, а уж когда официантка поставила на стол два стакана с какими-то коктейлями, губы Еля расплылись в оскал. Путь к отступлению был отрезан.
- Мальчик с ледяным сердцем, не так ли? – Чонин улыбнулся уголком губ, провожая взглядом длинноногую официантку. В голове мелькали мысли о том, что ему явно будет… хорошо, пусть капельку, но все же грустно расставаться с этим загадочным юношей раз и навсегда. Едва ли он когда-либо встречал тех, кого не нужно было соблазнять, с кем не нужно было флиртовать, кому не стоило говорить красивые слова… С кем можно было… именно сыграть. Причем сыграть на равных.
-Да. Но лед слишком легко разбить. Предпочитаю бетон, - загадочно хмыкнул Ёль, и не объявляя о начале войны, просто внезапно оказался лицом к лицу с Каем, и поцеловал его. Язык Чана скользил по соблазнительным губам, вырисовывая их контур, а потом проник в рот, устраивая настоящую битву за первенство с языком парня, и побеждая.
Даже если бы Кай целовался с открытыми глазами, из-за длинной челки Еля он бы не увидел, как быстро и ловко Чан высыпал в его стакан какой-то порошок. Все это заняло секунды, и вот уже рыжий парень обнимал сексуальное тело обеими руками.
Чонин даже не успевал толком сообразить, что происходит. Алкоголь подтормаживал мыслительные реакции, в то время как тело на машинальном уровне само подавалось навстречу настойчивым рукам нового знакомого. Очень хорошо целующегося знакомого. От его губ совершенно не хотелось отрываться, и Кай уже готов был послать к черту и выпивку, и минимальные правила приличия, желая того прямо здесь и сейчас, и вполне откровенно намекая на это проникающими под рубашку Чана руками.
Прикосновение пальцев было ожидаемым. И волна желания, растекающаяся по телу, была предсказуемой. Этот парень действовал на Чана как наркотик, но тот был заядлым наркоманом со стажем, поэтому он решил пожертвовать дозой сейчас, чтобы предотвратить дальнейшую ломку. Ломку, которая навсегда бы убила в нем все человеческое.
Ёль слишком долго был монстром. Даже не так, моральным уродом, жалкой, расчлененной самим собой личностью, и к этому состоянию, юноша больше не хотел возвращаться. Поэтому он еще раз жарко углубил поцелуй, а затем оторвался от манящих губ и соблазнительно, даже нагло ухмыльнулся.
-Выпьем за знакомство? - И Ёль взял в руку свой стакан.
Кай переводил взгляд со стакана на юношу. Чего ему больше хотелось? Ответ напрашивался сам собой, и парень, скептически поведя бровью, накрыл рукой стакан в руках своего знакомого, пододвигаясь к нему ближе и горячо выдыхая прямо ему на ухо.
- А может сразу познакомимся поближе?
ЧанЁль размышлял, позволить ли времени потянуться, или же переходить к плану Б. Да-да, у этого, с виду простого паренька, в голове всегда были запасные планы для запасных планов, ибо Серый Кардинал - это воистину про него. Горячий шепот обжигал ухо, но Чану однажды приходилось изображать милого, приветливого отличника, когда его крутило от ломки, так что его актерской игре позавидовали бы многие. Ни одна мышца не дернулась на его лице, когда он ответил:
-Меня не возбуждает этот затхлый клуб, - Ёль имел право так говорить, со своими друзьями он успел побывать в лучших заведениях Лас Вегаса.
Чонин едва заметно сощурился, чувствуя, как на щеках мелькнули желваки. Да, он не считал этот клуб лучшим из лучших, но он действительно относился к нему в какой-то мере, как к своему дому. И такой нелестный отзыв явно ужесточал правила их игры.
- Ну что ж. В таком случае, выпьем и поедем… ко мне. – в голове парня созревал коварный план. Ох, как он жестоко обманывался, думая, что может обыграть своего знакомого…
-Как пожелаешь, - ЧанЁль как и всегда был спокоен, раздражающе насмешлив и... Как это описать. Да, он вел себя как обычный, уверенный в себе доминант, но в каждом его жесте сквозили властность, превосходство. Он знал каждый шаг своего противника, ведь даже не смотря на свой юный возраст, повидал он на своем веку очень много. Дедуктивные способности Ёля были не просто хорошо развитыми, а поражающими воображение.
Если бы Кай знал, что он сейчас не просто проигрывал, как проигрывает бегун более подготовленному сопернику, а спотыкался, умудряясь при этом неуклюже пропахать носом добрые несколько метров… Если бы он знал, что сам себе подписывает, отстраняясь от юноши и обхватывая пальцами прохладный стакан… И что на самом деле поступает в его кровь с первым же быстрым глотком..
А ЧанЁль лишь усмехался, спокойно попивая коктейль, а когда веки парня напротив начали тяжелеть, он нажал на его сонную артерию, полностью отрубая. Подхватив его на руки, Чан, поднялся и медленно пошел к выходу. На него оборачивались,но никто не вмешивался: во-первых это клуб, во-вторых это Чанни: когда он поднимал Кая, очки упали на пол, а поднять их уже не было возможности, поэтому все сейчас видели взгляд Ёля. Это дикая картина, когда улыбка на губах, растрепавшиеся рыжие волосы и... Взгляд как из могилы.
Название: μανία
Автор: Gorkov. (evil Tao;), Китайский_женщин (_CW_)
Бета: Китайский_женщин
Фэндом: EXO - K
Персонажи: Чанёль/Кай
Рейтинг: NC-21/17(как пойдет)
Жанры: Слэш (яой), Драма, Психология, Даркфик, AU, Round Robin.
Предупреждения: BDSM, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Миди
Описание:
Вены тихо стонали, пальцы дрожали. Это котики-наркотики...
Запястья Кая, перетянутые веревками, непрерывно саднили, сам же юноша сыпал цветистыми ругательствами и пытался вырваться. Чанёль, безумным взглядом ласкал полностью обнаженное тело своей жертвы, и проверял подушечкой пальца острие ножа. Методично капала вода из крана, разрывая виски в клочья.
Примечания: μανία - от др.греч. страсть, безумие.
Фанфик - специфическое произведение в жанре round robin, нашего с Пандой совместного авторства. Предупреждения.. ну мы выше уже предупредили)
Моя седьмая жизнь! упс, восьмая жизнь... ©
Снег сможет меня согреть,
Ты помоги ему.
Душу мою отпеть,
Здесь некому будет.
Сном белым к тебе приду,
В мысли твои войду,
Там для себя приют найду.
На моей луне я всегда один,
Разведу костёр, посижу в тени.
На моей луне пропадаю я,
Сам себе король, сам себе судья... (ц.)
Ты помоги ему.
Душу мою отпеть,
Здесь некому будет.
Сном белым к тебе приду,
В мысли твои войду,
Там для себя приют найду.
На моей луне я всегда один,
Разведу костёр, посижу в тени.
На моей луне пропадаю я,
Сам себе король, сам себе судья... (ц.)
Вечер, окрашенный золотисто-кровавыми лучами заката, медленно отправлялся в свою опочивальню, уступая место старшей сестре – ночи. Все люди постепенно расходились по своим домам, по своим проблемам, по своим планетам, оставляя уже распустившийся молодой зеленью парк в гордом и по-сквозному грустном одиночестве. На чернеющем, ватном небе блекло загорались звезды, почти вовсе невидимые из-за городского смога; немного прохладный, порывистый ветер запутался в замысловато растущих ветвях высоких деревьев. Было очень тихо, лишь только далекий шум автострады изредка врывался в оглушающее умиротворение, но ускользал от тонкого слуха так же внезапно.
Чанёль прогуливался по одной из тщательно протоптанных дорожек на газоне, огибал изредка попадающиеся таблички «по траве не ходить», насвистывал под нос какой-то въедливый мотивчик и в полной мере наслаждался вечерней утопией. Вскоре солнце совсем зашло, и теперь дорогу путнику освещали лишь желтоглазые фонари, и Чан, как маленький ребенок, начал прыгать с одного ореола света на другой, представляя, что вокруг него бушует океан, и только этот мутно-желтый круг, расплескавшийся над куском асфальта, его островок для спасения. Но внезапно совсем рядом послышались шаги, и Ёль, не желая быть замеченным, шагнул в темноту. Спустя несколько мгновений, на месте, где только что стоял Чан, возник высокий, статный юноша, с немного растрепавшимися, блестящими черными волосами. Одет он был по моде, и очень сексуально, как про себя отметил Чанёль. Неожиданно незнакомец повернул голову чуть вбок, останавливаясь, чтобы достать телефон, и Ёль увидел его лицо. Пухлые губы, которые захотелось сию секунду поцеловать, просто потому что грех не ласкать языком эти губы, грех их не терзать зубами, да просто непростительно не гладить их подушечками пальцев. Глаза, прямой нос, красиво очерченные скулы… Взгляд Чана заскользил ниже, и парень нервно сглотнул, увидев обнаженные ключицы, сильно проступающие, чуть ли не вспарывающие кожу. Незнакомец был настолько прекрасен, что одним своим видом вырезал на памяти Ёля свой четкий образ. Поэтому не было ничего удивительного в том, что когда тайный юноша убрал телефон обратно и зашагал вперед, Чанёль направился за ним, двигаясь бесшумно, передвигаясь по темноте как отощавший рыжий кот.
Спустя где-то двадцать пять – тридцать минут слежки, «парочка» вышла к одному из самых знаменитых ночных клубов города, славящемуся своим дорогим алкоголем и качественным кокаином. Незнакомец спокойно и уверенно прошел мимо фейс-контроля, чуть склонившего головы перед ним. Важная шишка или постоянный клиент, – про себя решил Чан, и медленно, крадучись, отступил в тень деревьев. Он уже решил для себя, что придет в это место вновь, но когда будет готов, а сейчас Ёль заспешил домой. Он немного припозднился, и грозил не успеть принять лекарства вовремя.
Когда парень был уже у входной двери и непослушными руками искал в карманах ключи, его начало сильно подтрясывать, как бывает с больными лихорадкой. Губы побелели, а в висках саднящей болью пульсировала мысль, что он опоздал. Юноша опустился на ледяной, бетонный пол и закрыл голову руками; его всего ломало, казалось, что худое, с ярко проступающими венами тельце Чана пропустили через мясорубку, и теперь на гигантское блюдо пыток медленно вываливались перекрученные змейки фарша и раздробленные в порошок кости. Ёля затрясло сильнее, и от ощущения ледяных пальцев на своем истекающем кровью сердце парень закричал. Через пару минут на лестницу выскочила заспанная соседка. Увидев сию картину, она не удивилась, ибо не в первый раз ее заставала, поэтому по привычке, запахнув халат и поправив сиротливо торчащую в густых волосах бигуди, женщина втащила вскрикивающего, но, хотя бы, не сопротивляющегося Чана к себе в коридор. Там последовал краткий курс обмахивания и брызганья в лицо холодной водой, но, поняв, что это не помогает, соседка вздохнула, и достала из тумбочки коробку с медикаментами. Именно в ней она хранила шприцы и склянку с морфином, на случай… На вот такой вот крайний случай. Уже успев приноровиться с таким-то непутевым соседом, женщина быстро сделала свое дело, и вот уже тело Чана перестало содрогаться в очередном припадке, и он, закрыв глаза и лежа на полу, начал просто глубоко дышать, будто бы рыба, выброшенная на берег - открытым ртом. Но вскоре он затих совсем, и свет в квартире наконец-то погас. Кое-как дотащив тощее, но прилично весящее тело юноши в комнату, женщина перекрестила этого «несчастного агнца», как она его называла, и ушла в свою спальню.
Торопись захлебнуться весной... ©
Come feed the rain
Cos I'm thirsty for your love
Dancing underneath the skies of lust
Yeah feed the rain
Cos without your love my life
Ain't nothing but this carnival of rust (с)
Cos I'm thirsty for your love
Dancing underneath the skies of lust
Yeah feed the rain
Cos without your love my life
Ain't nothing but this carnival of rust (с)
Привычный взгляд в зеркало. Пара отработанных жестов. Заправленная за ухо прядь темных волос, аккуратно уложенный воротник короткого пиджака, одернутая футболка, теперь еще больше приоткрывавшая острые, выпирающие из-под тонкой, молочно белой кожи ключицы… Кай (как его называли все его ближайшие.. нет, друзьями этих людей при всем желании не назовешь… пусть будут знакомые) привычно усмехнулся своему отражению в зеркале, вполне удовлетворившись результатом, и, звонко щелкнув пальцами, развернулся на пятках, покидая опостылевшую, даже несмотря на разгульный до крайности образ жизни, бетонную коробку со слишком приторным для гложущей своей пустотой сути названием «апартаменты».
Свое авто? Нет, собственным водителем Чонин пока что еще не обзавелся, а самому ехать обратно в том состоянии, дойти до которого он ставил своей первостепенной целью, было действительно опасно. Так что, пока парень еще мог составить слова «жизнь» и «любить» в одно предложение без частицы не, выбор его ограничивался такси и романтичной ночной прогулкой через парк. И для него самого было откровением то, что несмотря на постоянное предпочтение первого второму, сегодня ноги сами повели его туда, откуда пахло вечерней свежестью, немного влажной, укладывающейся на ночной покой пылью и неспешно распускающимися ночными цветами.
Кай медленно шел по темной, но все же достаточно знакомой и привычной тропинке, не оглядываясь, не прислушиваясь к океану окружающих его звуков, вообще передвигаясь на автомате, углубившись в свои собственные мысли. Но… лишь до того момента, пока его не пронзило непривычным и одновременно слишком сильным для того, чтобы его не заметить, ощущением, от которого ноги сами замерли, тормозя своего хозяина. Не холод. Скорее именно мороз по коже. Мороз, пробегающий мурашками от пяток до кончиков волос и спускающийся по позвоночнику, сковывая его ледяными иглами. Чувство, от которого хочется упасть на землю и, свернувшись клубком, прикрывая руками голову, забиться в истеричных судорогах. Кто знает, не дошел ли бы до этого Чонин, если бы не пронзивший тишину звук входящего смс. Парень встрепенулся, будто стряхивая с себя секундное наваждение, и углубился в прочтение. Сейчас всех девочек без него разберут? Пф. Можно подумать, они не окажутся все на его шее, стоит ему пересечь порог клуба. Да и вообще, девочки… Кай скривился. Нет, его предпочтения имели все же несколько иной характер. Однако, в чем-то парни были все же правы. Если он не собирался провести всю ночь в лесу, ему стоило все же немного поторопиться. И юноша, спрятав телефон в задний карман узких джинс, продолжил движение, заметно ускоряя шаг и стараясь не обращать внимание на по прежнему покалывающие легким морозцем поясницу болезненные иголочки.
И вот, еще пятнадцать минут быстрой ходьбы – и густая листва деревьев расступилась, обнажая яркие огни ночного города, переливающиеся всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками кислотных цветов. Вот и знакомое крыльцо, вокруг которого, как и в любую ночь, толпилась уйма народу, которому, естественно, никогда не светило попасть за эти тонированные стеклянные двери, но, который, судя по всему, считал своим долгом не оставлять попыток прорваться через неумолимый фейс контроль, уважительно кивающий поднимающемуся по лестнице парню. Едва заметная усмешка на губах, воздушный поцелуй засмотревшейся на него, даже, на удивление, достаточно симпатичной девушке, и Чонин скрылся за захлопнувшимися с тихим щелчком дверями.
Оглушающая музыка, острый запах духов, дорогого алкоголя, сигаретного дыма… И тонкий, едва заметный, но вполне уловимый завсегдатаем аромат секса, вплетающийся в эту яркую, словно под ЛСД, паутину оных. Ну вот он и дома.
Урбанизированная история о Золушке.
У моей подруги на правой щеке есть шрам,
Это прошлый ублюдок хотел «выбить» бесплатный минет друзьям.
Её усыпляли, спокойной ночи, «порно-хор»,
Утром она замолчала, и почему то молчит до сих пор.
Я вас не вижу, но всё-таки есть вы, и это так странно!
Если б любовь, уместилась в прицел, то я бы точно стрелял!
Ведь если у мира есть лицо, то оно со шрамом,
Так что дерись до конца, дерись с ним до конца, как бы сильно он не бил!
Иногда ты хочешь услышать эти слова:
«Собирай свои вещи, я пришёл для тебя, удочеряю твою жизнь!»,
Иногда ты думаешь, что ты просто одна (но ты не одна),
Но я всегда был с тобой, и даже прямо сейчас, ведь я же сзади, обернись!
И ты как Алиса в своей стране не чудес
Я для тебя костюм ангелов пиздил с небес, чтоб два крыла к спине на скотч»
Ты могла улететь, но почему ещё здесь? (ведь ты ещё здесь),
И я убью твою ночь, я пристрелю твою ночь, где ты не могла уснуть… (ц.)
Это прошлый ублюдок хотел «выбить» бесплатный минет друзьям.
Её усыпляли, спокойной ночи, «порно-хор»,
Утром она замолчала, и почему то молчит до сих пор.
Я вас не вижу, но всё-таки есть вы, и это так странно!
Если б любовь, уместилась в прицел, то я бы точно стрелял!
Ведь если у мира есть лицо, то оно со шрамом,
Так что дерись до конца, дерись с ним до конца, как бы сильно он не бил!
Иногда ты хочешь услышать эти слова:
«Собирай свои вещи, я пришёл для тебя, удочеряю твою жизнь!»,
Иногда ты думаешь, что ты просто одна (но ты не одна),
Но я всегда был с тобой, и даже прямо сейчас, ведь я же сзади, обернись!
И ты как Алиса в своей стране не чудес
Я для тебя костюм ангелов пиздил с небес, чтоб два крыла к спине на скотч»
Ты могла улететь, но почему ещё здесь? (ведь ты ещё здесь),
И я убью твою ночь, я пристрелю твою ночь, где ты не могла уснуть… (ц.)
ЧанЁль плохо спал. Ему почти ничего не снилось, лишь обрывочные геометрические фигуры, мелькающие в беспорядочном танго из ассиметричных линий; лишь яркие вспышки цвета, перекатывающиеся тугими волнами в пустоту. Он то куда-то падал, разбиваясь от удара об воздух, то наоборот, взмывал вверх и бился головой об крышку возникшего из ниоткуда рояля. Юноша метался по кровати, как загнанный в угол зверь, кричал, кого-то звал по имени и разгрызал свои губы в кровавое месиво. Женщина за стенкой, крепко зажмурившись, молилась за паренька, к которому относилась… Если не как к сыну, то как к просто беззащитному ребенку это точно. Сама лишенная детей, она отдавала всю свою накопившеюся заботу Ёлю, и тот был за это ей благодарен. Если бы не она, он бы давно сгнил в своей пустой, холодной квартире, провонявшей лекарствами и кровью. Говорят, что дом – это наша крепость, но, в его случае, дом – это клетка, чьи прутья были щедро смазаны болью, разочарованием, это виселица, овеянная тонким пряным ароматом горечи. В 19-20 лет трудно осознавать, что ты законченный человек. Трудно донести до своего собственного восприятия, что есть огромная Вселенная, есть сотни миров, что на одной только Земле живет 7 миллиардов людей, а ты – один. Как в какой-то детской песенке: «у мамы есть папа, у папы есть мама», а у Чана не было даже их. У Ёля была добрая соседка, длинные ресницы и подписанный смертный приговор замедленного действия. У него были торчащие во все стороны медово-рыжие кудряшки, синяки под глазами и уродливые шрамы на спине и бедрах. У него были запасные шприцы в тумбочке, целый пакет с таблеточными антидепрессантами и солнцезащитные очки в ярко-желтой оправе. У него были тонкие пальцы пианиста, серьезные связи в наркоманско-мафиозном мире, а в холодильнике всегда апельсины и глазированные сырки со сгущенкой. Но все же в 19-20 лет очень тяжело осознавать, что завтра ты снова проснешься в том городе, в той стране, на той планете... которым не нужен. Вы понимаете меня? Ты просыпаешься не просто один, ты просыпаешься НЕНУЖНЫМ. Что бы ты не сделал, как бы ты не рисковал, ты остаешься невидимкой. Ты можешь спасти весь этот чертов мир, все равно твои подвиги спишут на кого-то другого, а ты так и останешься «эй, ты». Я не знаю, откуда берутся такие распределения, но я их знаю на своей шкуре. И каждый лузер, каждый школьный ботаник, каждый неформал, каждый честный человек, каждый «не как все», каждый «с другой планеты» меня сейчас понял. Это стойкое ощущение «мама, зачем ты меня родила?», эта каждодневная битва в вольере с самим собой. Это какое-то моральное расчленение личности, честное слово. Ну а как назвать перманентное забивание гвоздей в крышку собственного гроба, методом вдохов-выдохов?
Это так страшно - быть ненужным. Так страшно быть нежеланным ребенком. В свои пятнадцать Чанни кромсал себя как бисквитный торт, на его запястьях около восьми или десяти шрамов, он не хотел жить, но его все равно вытаскивали, буквально за уши, и приказывали существовать. Приказывали выживать. Его мать, чертова алкоголичка, выкидывала его на лестничную клетку, когда он невовремя попадался ей на глаза, и плевать какое на дворе время года. Плевать, сдохнет или не сдохнет. Это какое-то садистическое желание помучить, поэтому она, вместе с кем-то из очередных своих мужей, доволакивали тельце Ёля до больницы, чтобы там его откачали. Чтобы через неделю снова избивать его ногами, якобы, за «непослушание». Чтобы снова позволять своим пьяным, обдолбанным подружкам насаживаться на его член, ломая к чертям собачьим детскую психику. Уродуя его взгляд навсегда, наполняя его ненавистью и безумием.
Это очень хуево - быть ненужным, если честно. Очень.
***
Сев на кровати, Ёль потянулся. С той отвратительно-тяжелой ночи прошло уже несколько дней, и парень не терял времени даром. Каждый вечер он возвращался к деревьям напротив клуба и высматривал среди тусовщиков своего «незнакомца». Завязать диалог пока повода не было, но настал тот решающий день, когда Чан все-таки решил проследовать за нужным объектом в заведение, а не просто оставаться на улице. Но сия операция требовала серьезной подготовки, поэтому встал он спозаранку и в назначенное время позвонил в дверь соседке, ибо та вызвалась ему помочь. Для нее было приятным сюрпризом, что меланхоличного Ёля кто-то заинтересовал, поэтому она отложила все свои дела и достала утюжок. Время шло, женщина крутилась вокруг него, выпрямляя волосы, что-то нанося на лицо, зачем-то подкручивая ресницы (когда тушь появилась в радиусе обзора Чанни, он настолько забавно запричитал о своей мужественности, что смеялась мисс Чхвэ минут пять). Постепенно веки юноши отяжелели, и он закрыл глаза, не обращая внимания на ворчание, задумываясь о своем незнакомце. У Ёля были фантастические связи, чтобы собрать за пару дней полное досье на этого парня, которого он уже успел пару раз сфотографировать издалека на телефон, но… Ему так хотелось самому спросить, как его зовут, самому узнать его увлечения, возраст… Самому узнать все. Поэтому Чан просто следил, подкарауливал, сливался с тенью незнакомца – в таких вещах полезно быть социальным невидимкой. Но сегодня этот образ требовалось разрушить, сегодня Ёля должны были заметить, мимо него не должны были пройти.
-Ну, вот и все, - мисс Чхвэ устало вздохнула, поправила ЧанЁлю челку и улыбнулась. – Ты настоящий красавец!
Медленно, немного боясь результата, Чан приблизился к зеркалу и от удивления даже выругался:
-Твою мать, это я?! – перед ним стоял высокий, тощий юноша, который просто таки источал сексуальность. Длинные ноги были вульгарно обтянуты блестящими, серебристого цвета «дудочками», сверху - черная кофта, пошло сползающая с одного плеча, обнажая острые, сильно выступающие ключицы. На ногах черные кеды, а волосы… Гладкие, достаточно длинные (ниже скул), а главное - прямые. Такими Ёль их не видел еще никогда, но увиденное ему понравилось. Спадающая на глаз челка придавала ему некоторого шарма, а серьги в ушах завершали данный образ. Впервые за долгое время, юноша наконец-то почувствовал себя красивым, привлекательным… Видимым.
Проводы Чана в клуб, вообще, напоминали нестандартную историю о Золушке. Здесь тоже есть добрая фея, правда не крестная, вместо кареты машина, вместо кучера какой-то подвыпивший водила, но зато с костюмом полный порядок! Сказочно красивый. Забавно, что вместо хрустальной туфельки, мисс Чхвэ запихнула в карманы джинс Чана пачки таблеток, старого наказав их выпить в нужное время, независимо от ситуации.
-Иначе случится очередной приступ, а после него ты опять потеряешь контроль над собой. – Вздохнула она, потрепав юношу по щеке. –Не смей превращаться в монстра. – Она внимательно посмотрела в его глаза. – Ты больше не монстр, и не становись им снова.
***
В привычное время ЧанЁль прибыл к клубу на такси, сохраняя абсолютное спокойствие, прошествовал к входу и… Снисходительно ухмыльнулся склонившему головы фейс-контролю. Еще заранее эти ребята были предупреждены о приходе Ёля, и теперь могли лишь молчать, уперевшись взглядом в пол. Ну а Чан, прокручивая в голове прошлое, концентрируясь на поведении того времени, полностью расслабился. Он вальяжно прошествовал к бару, сел на высокий стул и заказал бутылку соджу: дешево и сердито. Нет, деньги у него были, но вот пил он только соджу. Не закусывая, лишь немного морщась, парень опрокинул 3 стопки, а затем он увидел Его. Тот медленно шел навстречу, а вернее так же, к бару, и Ёль специально сел чуть более развязно, но не стараясь выглядеть как блядь. Он выглядел именно что сексуально, зазывно, маняще… Не забыв одеть солнцезащитные очки, Ёль ухмыльнулся и уперся взглядом прямо в своего «незнакомца».
Если секс не в подъезде, значит это уже любовь... ©
И вот он я, тот необходимый твой гений
А вот она, бесконечная, и я в ней растерян
И третий день, спотыкаясь об пустые страницы (не сумев ничего сочинить)
Сделаю вид, что просто кончилась тушь, и прочая чушь...
На самом деле здесь всё проще, я помешан на ней
И препарат давно замешан в её странный коктейль
Один глоток - наверняка ты уже стала моей
Просто ещё не поняла
А я зверею и срываю с тебя это дерьмо
Оно наверно дорогое, но мне так всё равно
Ведь все такие минимальные, когда мы вдвоём
но ты наплюй на эту чушь... (с)
А вот она, бесконечная, и я в ней растерян
И третий день, спотыкаясь об пустые страницы (не сумев ничего сочинить)
Сделаю вид, что просто кончилась тушь, и прочая чушь...
На самом деле здесь всё проще, я помешан на ней
И препарат давно замешан в её странный коктейль
Один глоток - наверняка ты уже стала моей
Просто ещё не поняла
А я зверею и срываю с тебя это дерьмо
Оно наверно дорогое, но мне так всё равно
Ведь все такие минимальные, когда мы вдвоём
но ты наплюй на эту чушь... (с)
Сегодня? Снова? Кай поморщился и грузно опустился на скрипнувший под весом парня диван. Даже его, казалось бы, закаленный получше, чем у любого работника ночной смены организм уже подавал жалобные стоны усталости и недосыпа. Тело медленно, но верно с каждой бессонной ночью становилось все менее управляемым, наливаясь тяжестью, веки упорно слипались, отдавая режущей болью прямо в мозг. Хотелось послать к черту все сладкие, заискивающие голоса, что бормотали ему в трубку что-то про то, что вечер в «Парадайзе» без него не вечер, и упасть без сил на постель. Просто раздеться, упасть и проспать подряд пару суток. Просыпаться только чтобы поесть и снова проваливаться в глубокий сон, засасывающую темноту без единого сновидения.
Но… Кай не верил в судьбу, нет. Он был слишком законченным реалистом на грани узколобого практицизма, не верящим в высокие материи. Но все же… как бы вы иначе назвали то, что парня будто неведомой силой что-то буквально ментальным пинком заставило подняться с дивана и начать приводить себя в порядок, когда он уже готов был закрыть глаза и претворить свои мечты в жизнь? Как назвать эту самую силу, потащившую его вновь через тот пресловутый лес, до сих пор наводящий на него страх при воспоминаниях о тех ощущениях, что он испытал некоторое время тому назад? Этому не было объяснения, и сколько парень ни пытался придумать оправдания своему поступку, еще больше ускоряя шаг на той самой поляне, где неделю назад к нему прицепился этот мерзкий мороз по коже, ни одна мысль не хотела идти в голову. И даже привычный ментоловый дым неизменного Кента, питающий мозг желанной, отрезвляющей сознание долей никотина, не давал желанного результата.
Чонин замедлил шаг лишь возле первой ступеньки лестницы, ведущей к родным дверям, из-за которых раздавался мгновенно разливающийся по венам мощный, глухой бит. Еще одна сигарета. Очередная затяжка. Глубокий вдох. Ядовитое облако заполнило легкие, медленно впитывая наркотик в пульсирующую в сосудах кровь. Ничего. Снова просто… ничего. Кай тяжело вздохнул и выпустил из рук не дотлевшую еще даже до середины сигарету и, поднявшись по ступенькам, толкнул ногой недовольно заскрипевшую дверь.
Душно. Этим вечером как-то особенно не хватало воздуха, хотя, казалось бы, Чонин пришел почти к самому началу; топор здесь вешать можно было только часа через три. Давящее, гнетущее ощущение, которое, если начать вдумываться, не было вызвано ни плохо работающими кондиционерами, ни слишком громкой музыкой… Проблема была явно в чем-то большем, но в чем – парень понять пока был не в состоянии.
Вечер без меня – не вечер, говорите? Лицо Кая исказила кривая усмешка. Ну конечно. Именно поэтому в поле его видимости сейчас не было никого из тех, кто обрывал ему днем телефоны, не дав передохнуть даже пару часов. Ну и черт с ними. В конце концов, и сам настрой юноши не сильно располагал к доброжелательному общению. А вот выпить вполне можно было бы.
- Тройное соджу со льдом.
Приветливо улыбающийся парню бармен изменился в лице, удивленно почесав за ухом. Он уже было собирался, не дожидаясь заказа, поставить перед постоянным клиентом привычный стакан с виски-колой… Но, видимо, тот был сильно не в духе. Потому уже меньше чем через минуту Чонин залпом опустошал стакан с прозрачной, слегка горьковатой жидкостью, разливающейся по всему телу одновременно прохладой от медленно тающих на дне кубиков льда и приятным теплом от в меру крепкого алкоголя. Приятным теплом, расслабляющим мозг ровно до того момента… пока парень едва не выронил стакан из рук. Снова. Это. Чувство. Низ позвоночника пронзили ледяные иголочки, мгновенно замораживая спинной мозг, сковывая все мышцы. А самое главное, что на этот раз ощущение было… направленным. Явно вызванным чем-то…
Кай с трудом повернул голову, пытаясь отыскать взглядом источник сводящего с ума чувства, пока наконец не наткнулся на сидящего неподалеку от него за стойкой парня. Нет, в его внешнем облике не было ничего особо выдающегося, хотя Чонин был вынужден признать, что выглядел он весьма и весьма привлекательно. Он любил худых юношей, а незнакомец был именно такого телосложения, которое весьма удачно подчеркивала не слишком вызывающая, но более чем сексуальная одежда. Но… все дело было не в этом. Причина настойчиво пронзающих раз за разом его позвоночник ледяных игл скрывалась под глухим черным стеклом темных очков парня. Кай физически не мог увидеть его глаз, но не ощутить на себе этот взгляд было невозможно. И это… бесило. Невероятно бесило. Глаза Чо резко сузились и он, развернувшись на барном стуле лицом к даже не подумавшему отвернуться ради приличия незнакомцу, тихо прошипел:
- Какого черта ты на меня пялишься?
ЧанЁль ухмыльнулся, и не снимая своих очков, продолжил изучать тело юноши:
- Какого хочу, такого и пялюсь. Страна свободная, милый, - хриплым голосом ответил Ель, отмечая про себя, какой эффект имеет его взгляд на незнакомца: тот явно был натянут как струна, и очень нервничал.
- Со мной что-то не так? Или ты следишь за мной? – Кай усмехнулся и, уже немного подавляя преследующее чувство страха в поджилках, устроился на стуле более вальяжно, откидываясь спиной на низкую пластиковую спинку.
- А может ты сексуальный маньяк, который нашел во мне очередную жертву? Ты скажи, может я и сам не против, ты вроде весьма ничего так… - усмешка на лице Чонина стала еще более ядовитой, и он, глядя куда-то совсем немного в сторону от темных очков, провел языком по своим пухлым губам.
-Да, я слежу за тобой, и да, я сексуальный маньяк, - говорите людям правду, они вам все равно не поверят, вот один из жизненных принципов Ёля. Он поднял бровь и откровенно провел по своим губам языком, не отводя взгляда от позы юноши. - А раз не против, может быть подсядешь поближе? Или ты просто трусишка, а такое поведение - бравада? - Берите людей на "слабо", они слишком эгоистичны, в преимуществе своем, и от предложенной игры не отказываются.
А с чего бы Каю было отказываться? Откровенность и сексуальность – его волна, и чем больше он в нее вливался, тем меньше иголочек задевали его нервные окончания. Да и этанол постепенно расслаблял мысли, притупляя чувство самосохранения.
- Может найдем более интимное место для того, чтобы обсудить твои сексуальные пристрастия? – парень кивнул на кожаные диванчики, едва заметные в темном, почти не освещаемом углу клуба, как бы невзначай поправляя ворот рубашки, приоткрывая свою гордость – острые, весьма эротично выпирающие ключицы.
ЧанЁль закусил свою нижнюю губу и отодвинул с очков длинную, рыжую челку, мешающую обзору. Вид обнаженной шеи парня, его пухлых губ, острых ключиц выбил у Чана землю из под ног, но запланированная миссия была важнее животных инстинктов самца. -А может быть лучше выпьем, и поедем ко мне?
О, неужели кто-то перехватывал у него инициативу? Кай скрестил руки на груди, окидывая собеседника оценивающим взглядом. Кажется, последняя фраза должна была здесь принадлежать ему.
- Я предпочитаю пить в компании в более приятной обстановке. Хей! Обоим повторить, где нас найти знаешь. – Чонин кивнул тут же заулыбавшемуся своей потворной улыбкой бармену и спрыгнув со своего стула, поманил юношу пальчиком за собой.
Засунув руки в карманы, Чан, немного насмешливо улыбаясь, последовал вслед за парнем. Весь внешний вид Ёля выражал величайшее спокойствие, но вот буря уже клокотала в его душе от мысли, что ЕГО незнакомец так легко соглашается на недвусмысленное приглашение первого встречного. Хотелось взять этого наглого мальчишку за волосы, и протащить лицом по асфальту, но с трудом, Чанни пришлось задвинуть инстинкт собственника куда подальше, и сесть на предложенное ему место.
А Кай же, пока юноша негодовал вне поля его видимости, уже успел с удобством развалиться на небольшом диванчике, подкладывая себе под спину подушку и краем глаза уже замечая приближающуюся официантку с их заказом.
- Может, хотя бы познакомимся, для начала?
-Зачем? - Ухмыльнулся Ёль, и вправду не видя для этого причину. Он удобно устроился рядом, вальяжно откидываясь на подушки, обтянутые кожей. - Но можешь называть меня Чан.
Чонин слегка прищурился, одобряюще цокая языком. Неужели он наконец-то встретил достойного конкурента? Что ж, тем интереснее будет с ним играть.
- Ты прав. Но раз уж так – зови меня Кай.
- Снежный мальчик Кай? Да, я что-то читал такое, - насмешливо ответил Чанни, продолжая ухмыляться, ведь он знал то, о чем юноша и не ведал. Этот соблазнительный брюнет и не подозревал, что судьба его уже решена, и что сейчас он был подвешен на ниточки, коими управлял сумасшедший кукольник в солнцезащитных очках. Не было шанса на спасение, а уж когда официантка поставила на стол два стакана с какими-то коктейлями, губы Еля расплылись в оскал. Путь к отступлению был отрезан.
- Мальчик с ледяным сердцем, не так ли? – Чонин улыбнулся уголком губ, провожая взглядом длинноногую официантку. В голове мелькали мысли о том, что ему явно будет… хорошо, пусть капельку, но все же грустно расставаться с этим загадочным юношей раз и навсегда. Едва ли он когда-либо встречал тех, кого не нужно было соблазнять, с кем не нужно было флиртовать, кому не стоило говорить красивые слова… С кем можно было… именно сыграть. Причем сыграть на равных.
-Да. Но лед слишком легко разбить. Предпочитаю бетон, - загадочно хмыкнул Ёль, и не объявляя о начале войны, просто внезапно оказался лицом к лицу с Каем, и поцеловал его. Язык Чана скользил по соблазнительным губам, вырисовывая их контур, а потом проник в рот, устраивая настоящую битву за первенство с языком парня, и побеждая.
Даже если бы Кай целовался с открытыми глазами, из-за длинной челки Еля он бы не увидел, как быстро и ловко Чан высыпал в его стакан какой-то порошок. Все это заняло секунды, и вот уже рыжий парень обнимал сексуальное тело обеими руками.
Чонин даже не успевал толком сообразить, что происходит. Алкоголь подтормаживал мыслительные реакции, в то время как тело на машинальном уровне само подавалось навстречу настойчивым рукам нового знакомого. Очень хорошо целующегося знакомого. От его губ совершенно не хотелось отрываться, и Кай уже готов был послать к черту и выпивку, и минимальные правила приличия, желая того прямо здесь и сейчас, и вполне откровенно намекая на это проникающими под рубашку Чана руками.
Прикосновение пальцев было ожидаемым. И волна желания, растекающаяся по телу, была предсказуемой. Этот парень действовал на Чана как наркотик, но тот был заядлым наркоманом со стажем, поэтому он решил пожертвовать дозой сейчас, чтобы предотвратить дальнейшую ломку. Ломку, которая навсегда бы убила в нем все человеческое.
Ёль слишком долго был монстром. Даже не так, моральным уродом, жалкой, расчлененной самим собой личностью, и к этому состоянию, юноша больше не хотел возвращаться. Поэтому он еще раз жарко углубил поцелуй, а затем оторвался от манящих губ и соблазнительно, даже нагло ухмыльнулся.
-Выпьем за знакомство? - И Ёль взял в руку свой стакан.
Кай переводил взгляд со стакана на юношу. Чего ему больше хотелось? Ответ напрашивался сам собой, и парень, скептически поведя бровью, накрыл рукой стакан в руках своего знакомого, пододвигаясь к нему ближе и горячо выдыхая прямо ему на ухо.
- А может сразу познакомимся поближе?
ЧанЁль размышлял, позволить ли времени потянуться, или же переходить к плану Б. Да-да, у этого, с виду простого паренька, в голове всегда были запасные планы для запасных планов, ибо Серый Кардинал - это воистину про него. Горячий шепот обжигал ухо, но Чану однажды приходилось изображать милого, приветливого отличника, когда его крутило от ломки, так что его актерской игре позавидовали бы многие. Ни одна мышца не дернулась на его лице, когда он ответил:
-Меня не возбуждает этот затхлый клуб, - Ёль имел право так говорить, со своими друзьями он успел побывать в лучших заведениях Лас Вегаса.
Чонин едва заметно сощурился, чувствуя, как на щеках мелькнули желваки. Да, он не считал этот клуб лучшим из лучших, но он действительно относился к нему в какой-то мере, как к своему дому. И такой нелестный отзыв явно ужесточал правила их игры.
- Ну что ж. В таком случае, выпьем и поедем… ко мне. – в голове парня созревал коварный план. Ох, как он жестоко обманывался, думая, что может обыграть своего знакомого…
-Как пожелаешь, - ЧанЁль как и всегда был спокоен, раздражающе насмешлив и... Как это описать. Да, он вел себя как обычный, уверенный в себе доминант, но в каждом его жесте сквозили властность, превосходство. Он знал каждый шаг своего противника, ведь даже не смотря на свой юный возраст, повидал он на своем веку очень много. Дедуктивные способности Ёля были не просто хорошо развитыми, а поражающими воображение.
Если бы Кай знал, что он сейчас не просто проигрывал, как проигрывает бегун более подготовленному сопернику, а спотыкался, умудряясь при этом неуклюже пропахать носом добрые несколько метров… Если бы он знал, что сам себе подписывает, отстраняясь от юноши и обхватывая пальцами прохладный стакан… И что на самом деле поступает в его кровь с первым же быстрым глотком..
А ЧанЁль лишь усмехался, спокойно попивая коктейль, а когда веки парня напротив начали тяжелеть, он нажал на его сонную артерию, полностью отрубая. Подхватив его на руки, Чан, поднялся и медленно пошел к выходу. На него оборачивались,но никто не вмешивался: во-первых это клуб, во-вторых это Чанни: когда он поднимал Кая, очки упали на пол, а поднять их уже не было возможности, поэтому все сейчас видели взгляд Ёля. Это дикая картина, когда улыбка на губах, растрепавшиеся рыжие волосы и... Взгляд как из могилы.
-
-
20.05.2012 в 18:04-
-
20.05.2012 в 18:48Многообещающее начало)) Спасибо!!!
*пробегала мимо, и не смогла ни прокомментировать*
-
-
21.05.2012 в 00:42ЁльКаи хДДД
Спасибо за комментарии, товарищи хД
-
-
22.05.2012 в 10:18-
-
22.05.2012 в 18:06Знаешь, мне тоже страшно подумать, что будет дальше хдд Потому что я сам не знаю, что Чанель сделает с Каем хдд
-
-
22.05.2012 в 18:22ооо надеюсь что-то страшно-прекрасное, неужели Чанёль будет совсем бесчеловечным?
-
-
22.05.2012 в 19:59Это надо у Чанёля спросить, я же не знаю хДД
-
-
22.05.2012 в 20:05-
-
07.06.2012 в 19:44*ласковая улыбка Чанёля-садиста*
-
-
07.06.2012 в 20:09Пожалуйста, оставь его хоть немножечко дееспособным хДДД
-
-
07.06.2012 в 20:30Я подумаю, любовь моя, я подумаю, но ничего не обещаю :3